амбар двуногих →
Загнать кролика оказалось не такой уж легкой задачей, как казалось по началу. Мышцы вовсю ныли, а глаза постепенно слипались, но глашатай упорно преследовала свою добычу, умело огибая глубокие рытвины и оббегая небольшие кочки. Ушастый уже тоже давал слабину, все чаще подскальзываясь на поворотах и замирая, пытаясь сообразить, в какую сторону лучше броситься. В этом и ошибка - нужно просто бежать вперед, ни о чем не думая. Да вот только это удается лишь при самом старте. Если твой преследователь все еще висит на твоем хвосте, то тебе приходится задумываться над тем, почему же так получилось. И отсюда вытекают все ошибки, серьезно. При беге запрещено вообще думать - лишь доверять своим инстинктам. И Зверь своим доверяла, не пытаясь как-то подрезать молодого кролика или выскочить из засады, полагаясь исключительно на свою выносливость и упертость. Последнего у нее было даже слишком много, из-за чего кошка нередко получала по молодости в свой адрес обидное "твердолобая". Почему-то часть племени была уверена, что это берет начало исключительно из ее глупости и нежелании признавать собственные ошибки. Частично они были в этом правы, да вот только где сейчас находились все те соплеменники и она сама? Выше остальных в главенствующей цепочке, но никогда не гордящаяся этим. Почему-то она всегда была уверена в том, что это будет ее судьбой; что близость к звёздным предкам у нее выражена ярче остальных. Собственно, так и оказалось, позволив Зверю в полной мере расправить плечи и делать то, что она считала нужной. Теперь уже без каких-либо замечаний со стороны, по крайней мере.
Дичь падает при повороте и, пока старается подняться и вновь вернуться к этой гонке жизни и смерти, кошка настигает ее, одним укусом крепких челюстей прерывая испуганный писк. Мысленно возблагодарив звёзды за такой славный улов, глашатай опускается на землю рядом, чтобы перевести дыхание. Грудина и бока болезненно подымаются при каждом вздохе, а в горле как будто лисы скребутся. Слюни сразу становятся какими-то загустевшими, и Зверь просто сплевывает, опустив голову на уровень плеч.
Припрятав кролика, ветряная рысью пробирается к границам с речным племенем, которые так удачно разделяются водным потоком. Нужно быть очень осторожной, чтобы ненароком не упасть вниз - вот позорище-то будет!
Глашатай, твердо ступая по рыхлому склону, старается не спешить и выискивать наиболее надежные кусочки земли. В ней даже зарождается толика зависти к чужому племени, ведь там берег намного лучше приспособлен к тому, чтобы с него утолять жажду. Хотя, конечно, тем котикам это ни к чему, ведь вокруг них и так была везде вода. А вот в их племени источников и ручейков было очень мало, да и те любили пересыхать в самый неподходящий момент.
Кое-как раскорячившись, Зверь жадно лакает быструю воду, изредка отфыркиваясь и дергая головой: все попадает в нос, а также задевает чувствительные вибриссы. Что уж говорить про ее длинные белоснежные усы, на которых уже с каждой стороны свисали большие капли. Хищно облизнувшись, глашатай еще на долю секунды задерживает взгляд на чужой территории, перебирая в голове все прошедшие события. Плавающие коты в последнее время стали ее сильно напрягать, но сейчас все расхлебывать должны Сверкающая Звезда. Ее же задачей было подчиняться приказам и организовывать лагерь. И все-равно что-то неприятно скреблось на душе, как будто впереди ожидались тяжелые времена.
Выбравшись вновь к привычным полям, кошка вытащила своего кролика и побежала с ним дальше, волоча часть туши прямо по земле. Даже неудача с Маком уже не так раздражала, сменяя весь гнев на милость. С кем не бывает, если уж так подумать.
→ главная поляна